Маска майя - Страница 77

Ее фонарь высветил внутреннюю часть арки, открывшейся перед ними: снова им нужно было идти по наклонному коридору.

Но теперь уже никто из них не сомневался, что с каждым шагом они становились все ближе к нефритовой маске.

34

Город майя Караколь, 628 год н. э.

Балам шагал в сторону Караколя так быстро, как только мог, с одной лишь мыслью в голове: Синяя Цапля. Он еще не знал, был ли эпизод с нефритовой маской реальным или только грезой, вызванной напитком. Хотя, как ему было известно, все, что связано с напитком богов, имело отношение и к реальности.

Белый Нетопырь наверняка избавит его от сомнений, и Баламу очень хотелось увидеть его. Летучая мышь ждала у входа в сельву и довольно долго сопровождала Балама и его воинов, следя за дорогой, но, когда они уже находились на безопасном расстоянии от Тикаля, покинула их, чтобы самостоятельно долететь до Караколя.

Три дня они провели в пути, спали только по необходимости и ели на ходу. Наконец, поднявшись на возвышенность, они смогли увидеть большую пирамиду Каану, устремленную в небо.

Балам, не теряя ни секунды, направился к своей подруге, но, когда он спросил о ней, войдя во дворец, его страхи начали подтверждаться.

— Она в своей комнате, — сказала кормилица, присматривавшая за ней с детства. — В постели — она очень больна. Только повторяет, что хочет тебя видеть.

Когда Балам вошел в ее комнату, сердце юноши сжалось. Синяя Цапля словно бы стала еще меньше, чем была, потеряв большую часть своего веса. Она была одета в белое, как и в момент столкновения со скорпионом, и ее лицо казалось прозрачным. Глаза девушки заблестели, когда она увидела Балама, а руки потянулись к нему, хотя даже такое простое движение потребовало от нее значительных усилий.

Юноша встал перед ней на колени и взял ее за руки, целуя при этом в лоб. Кожа Синей Цапли была очень холодной.

— Балам, — она говорила шепотом, и юноше пришлось прислушаться, чтобы понять ее, — я знала, что с тобой все в порядке, но должна была в этом убедиться. Тебе еще нужно столько всего сделать!.. Успокойся, — добавила она, заметив его тревогу, — Белый Нетопырь позаботился о том, чтобы я не чувствовала боли, и сейчас я не страдаю. Но мне трудно говорить, — добавила она через несколько мгновений, — и я лишь хочу слышать тебя. Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста. О себе, о том, что ты делал после того, как ушел, о Никте…

Балам присел на маленький табурет, стоявший возле кровати, и, не выпуская рук девушки, сжимавших его пальцы, начал говорить. Синяя Цапля закрыла глаза, и на ее губах появилась улыбка. Он рассказал ей, как они завоевали город Наранхо, о бегстве Большого Скорпиона и его детей, о его безумном походе в Тикаль за Никте…

Чья-то ладонь легла ему на плечо, Балам повернулся и встретился взглядом с Белым Нетопырем. Он не заметил, как тот вошел.

— Она уже не слышит тебя, сын мой. Синяя Цапля ушла в то место, которому принадлежит.

Балам посмотрел на девушку. Выражение ее лица не изменилось, но она не двигалась. Хотя ее пальцы все еще сжимали руки юноши, он смог забрать их, не встретив сопротивления. Бледное лицо Синей Цапли казалось лицом богини, высеченным из камня и озаренным мягким светом.

Балам почувствовал, что на глаза ему набежали слезы. Потом он закрыл лицо руками и громко разрыдался.

— Моя вина тоже велика. — Халач виник нежно сжал его плечи. — Никогда я не смогу привыкнуть к смерти любимых людей. Но знай, что Синяя Цапля не принадлежала полностью нашему миру, как и ее бабка Нефритовые Глаза. Поэтому они обе покинули нас еще молодыми — мир богов с нетерпением ждал их возвращения.

Балам позволил своему приемному отцу помочь ему подняться, а затем осторожно вывести его из комнаты. Юноша постарался не оглядываться назад, чтобы живой образ Синей Цапли навсегда сохранился в его памяти.

— Она отдала за меня жизнь. — Балам наконец нашел время, чтобы побыть наедине с Белым Нетопырем, и чувствовал себя подавленным, — а она была гораздо лучше меня. Такие люди, как она, должны жить вечно, чтобы мы, остальные, могли подражать им.

— Синяя Цапля жива, не сомневайся в этом, но на другом уровне существования. И я уверен, что она будет продолжать заботиться о тебе. — Шаман улыбнулся, что случалось с ним крайне редко.

— Но как она там оказалась? Я имею в виду…

— Борьбу, которую мы вели за маску? Очевидно, что боги не предусматривали ее присутствия, но если Синяя Цапля смогла появиться там, то лишь потому, что они ей позволили. По крайней мере, Чан К’у и Каб К’у. Я полагаю, что Ун Симиль помешал бы им, если бы это было в его власти, но мы никогда не сможем прочесть мысли богов. С тех пор как ты ушел в Тикаль, Синяя Цапля думала только о тебе, постоянно спрашивала, не получили ли мы известий. Не сомневаюсь, что у нее было какое-то предчувствие и она предполагала, что тебе грозит опасность. Именно она сообщила мне три дня назад, что твоя жизнь висит на волоске, и точно описала мне место, в котором ты находился. Я никогда не видел ее такой взволнованной, — продолжал Белый Нетопырь, глядя, как Балам смахивает слезы с глаз. — Я приготовил напиток и отправился искать тебя. Хорошо, что усталость проходит, когда покидаешь тело летучей мыши, потому что лишь боги знают, как много я летал в последние дни.

— Учитель… — Юноша заколебался, прежде чем закончить фразу. — А что произошло с маской?

Халач виник посмотрел на него и ответил не сразу.

— Ты имеешь право знать это. Маска могла стать твоей. Ты наверняка задумывался об этом, как и я. В том чуждом нам мире не было ничего важнее этой маски. — Шаман словно восстанавливал этот эпизод в своей памяти. — Важнее, чем самое драгоценное сокровище или самая желанная женщина… Мне даже показалось, что я умру, когда я понял, что ты вот-вот ее схватишь, и наоборот, несколько секунд спустя никакое счастье не могло сравниться с тем моментом, когда она стала моей. Завладев ею, я ощутил, что на меня переходит ее громадная мощь, и я решил, что я — бог. Да, Балам, что я — бог. Тебе это покажется нелепым, — продолжил он после паузы, — но, испытывая ту эйфорию, я вспомнил историю маски, которую я тебе поведал и которую ранее мне рассказала королева Нефритовые Глаза. Я не сомневался, что именно меня выбрал Каб К’у, бог Земли, считавший, что не стоит передавать столько власти смертным людям, и я понял, что он не ошибся в выборе. Власть должна оставаться прерогативой богов, а мы будем довольствоваться их благосклонностью. Все вы уже покинули тот мир, или, по крайней мере, я не мог вас видеть, и вдруг я решил, что мне не нужна маска. И я выпустил ее, — закончил он внезапно.